Клинический центр

им. И.М. Сеченова

Клинический центр Первого
Московского государственного
медицинского университета
имени И.М. Сеченова

Единый контакт-центр : 
+7(499)450-88-89 (запись на приём)
Пн-Вс 8:00-20:00 
Служба контроля качества: +7(499)450-49-89
+7(499)450-88-89 (запись на приём)
Позвонить

Нейрохиругия – это труд и долг

Нейрохиругия – это труд и долг 26.02.2019

Григорий Юльевич Евзиков

Руководитель нейрохирургического отделения Клиники нервных болезней имени А.Я. Кожевникова УКБ № 3, доктор медицинских наук, профессор кафедры нервных болезней Первого Московского медицинского университета им. И.М. Сеченова, лауреат премии Правительства РФ 2013 года за научную и клиническую работу по опухолям спинного мозга.

– Григорий Юльевич, пациенты пишут о вас и вашем отделении: «…Он сам гениален и не держит возле себя дилетантов – в отделении работают профессионалы на грани гениальности». Это так?

– Это лесть. О гениальности – высшей творческой способности – надо говорить применительно к художникам, поэтам, писателям, но не врачам: в нашей работе гораздо больше ремесленничества. 

– Ваша докторская диссертация открыла новое направление в нейрохирургии, и все же хирургия – ремесло?

– Безусловно. Но в отличие от многих других профессий, даже медицинских, хирургия – это ремесло, которое требует полного погружения, занимает человека целиком, становится жизнью. Докторскую диссертацию по удалению опухолей, расположенных внутри спинного мозга, я защитил в 2003 году. Тогда в России это казалось нонсенсом: раскрыть, разволокнить мозг для удаления опухоли. И вот уже 15 лет как миелотомию – рассечение спинного мозга, которое не влечет за собой никаких последствий для больного, – помимо меня активно делают в НМИЦ нейрохирургии имени академика Н.Н. Бурденко, а также в нейрохирургических центрах Новосибирска и Тюмени. Думаю, в Москве есть уже как минимум четыре нейрохирурга, которые делают такие операции приблизительно на том же уровне, что и я: технология стала доступной – это и есть освоение ремесла, профессиональное мастерство.

– Говорят, что у хирурга должны быть умными руки, сердце и голова; без такого триединства стать хирургом невозможно?

– Игра слов – hands, heart, head. Впрочем, да: руки у хирурга должны быть подходящими, голова должна присутствовать, чтобы принимать решения, адекватные ситуации, а сердце не должно быть умным, оно должно быть чутким. Я думаю так.

– Какими вы видите пути развития нейрохирургии в клинике университета?

– Перспективны, на мой взгляд, два направления, которые пока не очень активно развиваются в России. Первое – хирургия периферической нервной системы. Пациентов с патологией периферической нервной системы, требующих хирургического лечения, больше, чем пациентов с патологией центральной нервной системы, если мы, конечно, исключим такие драматические вещи, как черепно-мозговая травма и инсульт. Но и то и другое – травмы и инсульт – это экстренная патология, которая в стенах университетской неврологической клиники, планового учреждения особого развития не получает, для этого нужны совершенно другие организационные принципы. Поэтому, когда мы говорим о нашей клинике, патология периферической нервной системы (а применительно к нейрохирургии – туннельные невропатии) – очень перспективное направление. Таких больных много, и они, приходя к нам, как правило, имеют долгую историю неэффективных походов по другим клиникам. Второе направление – развитие малоинвазивных технологий в лечении болевых синдромов, связанных с заболеванием позвоночника. Причем здесь мы говорим даже не о традиционных, а о пункционных хирургических вмешательствах, которые приравниваются к манипуляциям. Укол иглой – и далее через эту иглу проводится катетер или электрод для манипуляций. Сегодня в мире подобные технологии очень популярны. Основным трендом в современной вертебрологии является снижение агрессивности тех интервенций, которые мы предпринимаем в процессе лечения.

Возможно, в ближайшие 20–25 лет такие манипуляции станут вполне обычной процедурой даже в городских поликлиниках, если финансирование позволит переформатировать поликлиники в клинико-диагностические центры.

– Как вы строите отношения с коллегами-неврологами?

– Взаимодействие между неврологией и нейрохирургией требует выдержки и взаимопонимания. Неврология – сугубо консервативная профессия. Врач-невролог ориентирован на минимальное вмешательство в функцию нервной системы. Работа хирурга предполагает большую агрессивность, смелость в принятии решений. Хирургия – по сути инновационная и интервенционная профессия. Здесь заложен конфликт на уровне сознания, требуется деликатность и открытость каждой из сторон. Вообще в медицине должна быть открытость – врачи разных направлений не должны отгораживаться. Чем больше людей примут участие в лечении пациента, если это люди разумные, тем лучше будет результат.

– Взаимоотношения с пациентами: есть внутренние гайдлайны – рекомендации, как строить общение? С чего начинается день в отделении?

– День начинается с конференции. В 7:30 утра мы начинаем внутреннюю конференцию нейрохирургического отделения. Обсуждаем, как прошел день, который мы закрываем, формируем только самые общие планы на следующий хирургический день. Далее в 8:30 – общеклиническая конференция. После 17 часов – составление окончательного списка операций на следующий день, к этому времени мы точно знаем, кто из больных – потенциальных кандидатов готов к операции.

Если говорить о внутренних правилах общения, стараюсь дать возможность лечащим врачам общаться с пациентами значительно больше, чем это делаю я. Мне кажется, это важный деонтологический момент. Уровень запросов у многих наших пациентов выше, чем у тех, кто обращается в обычную городскую больницу. Приходя сюда, они рассуждают так: «Я пришел в университетскую клинику, и я надеюсь, что меня здесь будут лечить доценты и профессора, я буду с ними обсуждать свои проблемы. Лечащий доктор – человек на посылках». На самом деле это не так: каждый лечащий врач обладает очень высокой квалификацией и всеми возможностями для лечения пациентов, а если подключает профессора, то только в качестве помощника в трудноразрешимой ситуации. Основа отделения – лечащие врачи, умеющие выслушать, найти общий язык с пациентами: это очень важный компонент нашей работы, может быть, один из самых важных. Пациент не может быть обделен вниманием врача и должен доверять ему.

– Сегодня актуален запрос на то, чтобы врачи университетских клиник были кандидатами и докторами наук, доцентами, профессорами. Можно совместить научную и клиническую составляющие?

– Да, это возможно. Правда, в этом случае рабочий день длится не шесть часов и даже не десять.

– Ваши научные интересы: о чем вы пишете книги и статьи?

– С тех пор как я пришел в клинику в 1997 году, занимаюсь опухолями спинного мозга – эта тема актуальна в нейрохирургии и сегодня. Думаю, что напишу еще не одну книгу на эту тему.

– В нейрохирургии есть место чуду?

– Прежде всего, чуду есть место в жизни. Что такое чудо? Десять лет назад я прооперировал пациента с рецидивом злокачественной опухоли мозга – глиобластомы. Средний срок жизни такого больного менее года. Пациент к моменту операции прожил два года до рецидива и год после. После того как мы его прооперировали, он прожил еще семь лет. Наверное, это и есть чудо: в рамках чрезвычайно агрессивной опухоли – глиобластомы – иногда встречаются больные, это большая редкость, которые неожиданно прорываются через очерченный круг – в среднем полтора года жизни после операции – и проживают много лет. Я помню троих таких пациентов.

– От чего бы вы хотели предостеречь тех, кто стоит на пороге вашего отделения, мечтает стать нейрохирургом?

– Нейрохирургия – очень тяжелая профессия с точки зрения физических и моральных затрат. Мы работаем с группой пациентов, которым мало кто может помочь. Многие операции чрезвычайно длительные, многочасовые: нередко длятся 8–9 часов. Когда сидишь за микроскопом, ты почти неподвижен, и в этой позиции проводишь по несколько часов. Нейрохирургия – тяжелые будни, и возможно, раннее старение; это очень тяжелый труд. Можно сказать, я пришел в нейрохирургию случайно, но многие стремятся к этому со студенческой скамьи. Вероятно, поначалу ими движут честолюбие, романтика, юношеские мечты, потом приходит сознание, что хирургия – это полная самоотдача, и достижение высокого уровня требует невероятных затрат труда, огромного терпения. Профессия требует очень многого, и когда ты достигаешь вершины мастерства, приходит осознание долга. И оно удерживает в профессии сильнее, чем внешние обстоятельства. Нейрохирургия – очень редкая специальность, в ней нет большого выбора исполнителей: каждый нейрохирург по-своему уникален и в определенные моменты времени незаменим, поэтому нейрохирургия – это труд и долг.

– А есть радость в профессии?

– Да, регресс неврологической симптоматики у пациента. Представляете, парализованный человек в течение нескольких дней после операции избавляется от паралича. Это приносит огромную радость. И хочется работать!

Записала Наталья Литвинова

Фото с сайта https://neuromedic.ru/

Опубликовано в газете «Сеченовские вести»,

февраль 2019




Возврат к списку

Наши больницы на карте