Сегодня происходит невиданное: десятки больниц переоборудуют для лечения одного-единственного заболевания. А докторам приходится временно забыть о том, что они гинекологи, хирурги, неврологи, и срочно становиться инфекцио­нистами. На войне как на войне.

Наш эксперт – врач-колопроктолог, онколог, хирург, заведующий отделением колопроктологии, доцент кафедры хирургии Первого МГМУ им. И. М. Сеченова, кандидат медицинских наук Сергей Ефетов.

Всё для победы

Елена Нечаенко, «АиФ Здоровье»: Вы колопроктолог, но сегодня заведуете отделением по лечению больных коронавирусной инфекцией. Трудно ли было менять профиль?

Сергей Ефетов: Все врачи, работающие в нашей клинике, прошли специальный курс обучения по специальности «инфекцио­нист» с прицелом на лечение одной инфекции. То есть, по сути, приобрели дополнительную специальность. Конечно, в «мирное» время этих знаний будет недостаточно, но в условиях чрезвычайной ситуации – хватает.

– Была ли у вас возможность отказаться от работы в COVID-госпитале? Как вообще туда попадают врачи – в добровольном или приказном порядке?

– Ни одного человека не заставляли там работать. Но я могу с гордостью сказать, что в моём отделении все до единого сотрудники согласились работать. Я считаю, что такое решение – не просто поступок, а преодоление себя, которое мы совершаем ради большой цели.

Как по минному полю

– Что самое сложное в вашей сегодняшней работе?

– В ней вообще нет ничего простого, куда ни шагни – одни сложности. Первая – в том, что никто не знает, как эту болезнь правильно лечить. Сегодня мы проводили научную конференцию с нашими тайваньскими коллегами. Их исследования показали, что никакого специфического этиотропного лечения, направленного на уничтожение самого вируса, на сегодня нет. А когда нельзя эффективно воздействовать на возбудителя, лечить, конечно, трудно.

Вторая сложность – в непредсказуемом течении инфекции. У одних пациентов состояние нормализуется на глазах. Буквально через 3 дня им становится лучше, а на 10‑е сутки они выписываются из больницы здоровыми. А бывает, что состояние больных ухудшается стремительно, так, что врачи не успевают изменить тактику лечения.

Третья проблема – сам формат работы. Средства индивидуальной защиты (СИЗ), в которых мы вынуждены работать, представляют собой довольно плотный комбинезон, специальную обувь, маску для защиты глаз, респиратор, двойные перчатки. В таком виде тяжело находиться и физически, и эмоционально. Ведь 6 или 8 часов, пока продолжается смена, врач во всём этом одеянии не может ни есть, ни пить, ни посетить туалет.

Первое время мы терялись, когда защитные очки вдруг запотевали и мы начинали хуже видеть, отчего кружилась и болела голова. Но потом, когда научились их предварительно обрабатывать антифогами, дело пошло на лад. Тем не менее 90% коллег, у которых я спрашивал, что бы они выбрали – 6 часов смены в СИЗ или 12 часов обычной работы в хирургии, где подчас тоже некогда попить-поесть, – ответили: «Конечно, 12‑часовую операцию».

Борьба со страхом

– Хватает ли вам средств индивидуальной защиты?

– Благодаря администрации больницы наша клиника обеспечена ими в достаточном количестве. И хотя периодически слышишь, что СИЗ осталось на 2 дня, эти проблемы оперативно решаются. Такого, чтобы мы выходили на работу и нам не было что надеть, не случалось ни разу.

– Во всём мире первыми в группе риска по заражению COVID‑19 (и, увы, по смертности) находятся врачи и медсёстры. Вы не боитесь заразиться?

– Мы чётко осознаём, что риск заболеть у нас есть. Но мы принимаем все меры безопасности, чтобы снизить его до минимума. Тем не менее страх – это то, с чем каждый день приходится бороться каждому работающему в COVID-госпитале. И, разумеется, это утяжеляет эмоциональное состояние медиков.

– Как много сейчас у вас тяжёлых пациентов, нуждающихся в ИВЛ?

– Сегодня реанимация заполнена полностью. Аппаратов ИВЛ нам хватает. Наша клиника рассчитана на 400 мест. Больные делятся на тех, кому показано лечение в обычных палатах, и тех, кому необходима подача кислорода. Отделение, которым я руковожу и которое полтора года назад прошло полную реконструкцию, укомплектовано 72 койками, имеющими подведённый источник кислорода. Поэтому все тяжёлые пациенты стекаются к нам.

Семья – место силы

– Вы представитель четвёртого поколения врачей в вашей семье. Видимо, шансов выбрать другую профессию у вас и не было?

– Да нет, выбор у меня был. Мама очень хотела, чтобы я стал программистом, папа мечтал для меня о карьере биолога. Но я всё же выбрал семейное дело. Врачебная среда всё-таки призвала меня в свои ряды.

– Не жалеете, что стали врачом? Тем более сейчас.

– Ни секундочки. Для меня слова о призвании – не пафосное выражение, а правда. И по-настоящему я это осознал именно сейчас. Если бы это было не так, у нас бы не было столько медиков на передовой борьбы с коронавирусной инфекцией. Люди, выбравшие медицину своей профессией, на мой взгляд, просто устроены по-другому. Нельзя работать врачом, не имея доброго сердца, чувства сострадания, желания помогать людям.

– Многие врачи сегодня тяжело переживают оторванность от семьи. Вы тоже сейчас живёте отдельно от близких?

– Это временные трудности, мысленно мы всегда вместе.

– О чём вы мечтаете после завершения пандемии?

– Много оперировать и путешествовать с семьёй.

Ссылка на публикацию: /aif.ru